Голова, отделенная от тела: «Прекратите мои страдания!»

По документам, относящимся еще к концу восемнадцатого века, можно сделать один интересный вывод: практически все палачи того времени хорошо знали, что голова продолжала жить еще минут тридцать после отсечения. Порой доходило до того, что головы казненных настолько изгрызали зубами корзины, в которую их отправляли палачи, что такие корзины приходилось менять чуть ли не ежемесячно.

В одной книге, вышедшей в начале этого века и написанной Григорием Дьяченко, говорится, что уже неоднократно наблюдалось продолжение жизни в отделенной от туловища голове. Разумеется, речь идет не о полноценной жизни, но все-таки по некоторым документам мы узнаем, что в мозге все еще продолжает происходить некоторая активность, что мускулы способны не просто сокращаться, но совершать осмысленные движения. И так продолжается до тех пор, пока кровообращение полностью не остановится, что и приводит к смерти мозга.

Данное утверждение также подтверждается научными экспериментами, в которых отрезанную голову подвергали воздействию разрядов электрического тока, а также следили за ее реакцией при соприкосновении с острыми предметами. В ответ голова какое-то время гримасничала, а мышцы на лице активно сокращались.

В феврале 1803-го года в Бреславле была совершена казнь убийцы по фамилии Троэр. Один из врачей, который при этом присутствовал, попросил голову казненного, чтобы провести на ней ряд научных опытов. Как только просьба врача была удовлетворена, он сразу же приложил к одному из передних перерезанных мускулов шеи цинковую пластинку гальванического аппарата, в ответ последовало сильное сокращение этих мускулов. Затем доктор начал раздражать одним из жутких медицинских приборов того времени перерезанный спинной мозг — тотчас на лице Троэра возникло страдальческое выражение. Тогда врач попытался ткнуть в глаза казненного, но едва он приблизил к его лицу пальцы, как глаза закрылись, словно пытаясь защититься. Глаза вновь закрылись, когда голову повернули лицом к солнцу. Затем врач громко выкрикнул на ухо голове собственное имя убийцы — глаза открылись и направились в ту сторону, откуда исходил зов, при этом рот несколько раз распахнулся, как будто силясь что-то сказать. Последний тест: добровольца попросили положить в рот отрубленной голове палец, и едва тот выполнил просьбу, как тут же отдернул руку, поскольку ощутил, как зубы начали стремительно стискиваться. И только спустя еще три минуты подобных экспериментов глаза убийцы закрылись окончательно.

К слову, известны случаи, когда голова умирала практически сразу, в то время как тело еще какое-то время подавало признаки жизни!

Так, например, в середине четырнадцатого века король Людовик Баварский приговорил к смертной казни одного человека дворянских кровей и четверых его наемников, поскольку вся эта компания попыталась восстать против своего короля.

Обычаи того времени давали право осужденным на последнее желание, которые обычно не отличались особенной оригинальностью — вина послаще, да женщин покраше. Но в тот раз дворянин обратился к королю с весьма необычной просьбой: он попросил отпустить его  ландскнехтов в том случае, если ему удастся пробежать мимо них уже после отсечения головы! Конечно же, король тут же заподозрил какой-то подвох, поэтому оставшихся четверых расставили на расстоянии восьми шагов друг от друга и слегка видоизменили условия: отпустят только тех, мимо кого сможет пробежать обезглавленное тело. На том и порешили.

И вот момент казни: палач заносит свой меч, затем резко его опускает, голова падает в специальную корзину, а тело… резко вскакивает, разворачивается в сторону наемников и начинает бежать! Орошая толпу кровью и заставив самого короля открыть рот от изумления, оно проходит первого, второго, третьего — и вот, сделав почти сорок шагов и дойдя до последнего  ландскнехта, тело сковывает судорога, после чего оно подает на землю.

Хотя король с ходу и увидел в этом проделки дьявола, слово он свое сдержал и все наемники были помилованы.

Еще один подобный случай произошел в середине уже шестнадцатого века в городе Родштадте. Там приговорили к обезглавливанию и сожжению тела на костре некоего монаха, который якобы смущал население своими богомерзкими проповедями. Монах отрицал свою вину и дал слово, что докажет это сразу после смерти.

И вот, как только голова монаха упала в корзину, а тело безжизненно рухнуло рядом, все стали ждать. Сами не знали чего, но подходить к телу не решались. Прошло минуты три, как вдруг тело начало переворачиваться с живота на спину! Устроившись поудобнее, оно скрестило руки и ноги, а после этого замерло навсегда.

В отличие от короля Людовика Баварского, инквизиция расценила это явление как чудо, поэтому монах уже посмертно был оправдан и похоронен на городском кладбище со всеми почестями.

Однако мы несколько ушли от темы, вернемся к тому, что же происходит с отсеченной головой. Этим вопросом в конце прошлого века задался один французский журналист. В частности, его интересовало, происходят ли в отрубленной голове какие-либо мыслительные процессы. Рассуждая на эту тему, он описал один эксперимент бельгийского художника Антуана-Жозефа Вирца, который тот провел над головой казненного преступника.

Вирц был хорошо знаком с одним доктором, работавшим в брюссельской тюрьме, который владел гипнозом. Художник попросил его провести такое внушение, чтобы он, Вирц, осознал себя преступником, которого вот-вот обезглавят. Таким образом художник хотел понять, как долго длится процедура казни для самого осужденного, а также какое чувство он испытывает в свои последние минуты жизни: о чем он думает и, что самое главное, продолжает ли он о чем-либо думать, когда голова уже отделена от тела.

За несколько минут до того, как в день казни привели настоящего преступника, все участники эксперимента затаились внизу эшафота так, чтобы их не заметила публика, но, в то же самое время, чтобы у них на виду была корзина, куда вскоре должна была упасть голова. Художника усыпили, приказав ему отождествиться с преступником, наблюдать за всеми его мыслями и чувствами, и не прекращать высказывать все его размышления едва только топор коснется его шеи.

Затем ему приказали проникнуть в мозг отделенной от тела головы, как только это произойдет, а затем проанализировать все последние мысли умершего. Художник уснул, а через минуту палач привел осужденного, положил его на эшафот и начал готовиться нанести удар. В этот момент Вирц слезно начал просить, чтобы его разбудили, поскольку ужас, который он испытывал в этот момент, был просто невыносим. Но палач без колебаний сделал свое дело и эксперимент продолжился.

Этот момент художник сравнил с ударом молнии, а потом торопливо начал бормотать, что голова все видит, что она продолжает думать. На наводящие вопросы доктора Вирц ответил, что голова страшно страдает и с этой минуты она стала своего рода самостоятельным организмом. Голова не понимает, что случилось и ждет, что скоро за ней придет тело. Из-за страшных мучений она жаждет последнего удара, но его так и не наступает. Все это время участники эксперимента смотрели на настоящую отрубленную голову, которую заливало кровью из перерезанной артерии. На ее лице не было видно никаких эмоций.

Вирц продолжал описывать свои ощущения: чувство полета и удаления от реального мира, борьба с мыслью о том, что все кончено и огромное желание все изменить. Голова все помнила, чувствовала и продолжала думать, она видела судей, зрителей, свою семью. И она снова и снова просила все это прекратить, раз уж ей не позволяют вновь соединиться со своим телом.

В это время всем присутствующим показалось, что голова, которая по-прежнему находилась в корзине, широко раскрыла глаза и взглянула на них с чувством неописуемой боли и скорби. Последнее, что описал художник, прежде чем эксперимент завершился, — чувство полета к некоей мерцающей звездочке где-то наверху. Чем ближе она становилась, тем меньше ощущалась боль.

Художника привели в чувства, а затем пощупали лоб и виски отсеченной головы. Они была холодна как лед…

Таких историй полно, и зачастую не нужно копаться в старых документах и выискивать там обрывки подобной информации, достаточно более внимательно ознакомиться с последствиями той или иной бытовой перестрелки. В криминальных сводках нам показывают и рассказывают далеко не всё, в то время как живой участник подобных действий способен поведать о смертельно пораженных преступниках, которые еще несколько минут продолжают оказывать сопротивление…